Холодная ночь в Вифлееме,
Сидят пастухи у костра.
А в небе звезда сияет,
В хлеву свеча догорает.
В нем лежит младенец,
Спит не в колыбели.
На земле рожденный
Для особой цели. (2 р.)
А звезда сияет, хлев тот освещает
Мать Мария голову склоняет,
Над младенцем счастливо вздыхает.
Бережно, с мыслями своими
Все печется о здоровье Сына.
Может быть Она,
Нежности полна,
Тихо шепчет Сыну:
«Милый мой Сыночек,
Божий Ты Росточек,
Как же Тебя я люблю!
Милый мой Сыночек,
Ты ведь с локоточек,
Жизнь я Твою сберегу.
Отца за Тебя я молю».
Холодная ночь в Вифлееме,
Небо в движении ликует.
Ангелы песнь воспевают,
Славя Бога, возвещают:
«В городе Давида,
В яслях на соломе
Первенец Сын Божий
Вот в таком роддоме».
А звезда сияет, хлев тот освещает.
Пастухи, оставив свое стадо,
Посмотреть на это очень рады.
Мудрецы с ценными дарами
Прибыли и стали пред яслями.
Может быть они
Нежности полны
Стали на колени:
«Вот ведь Ты какой!
Божий Сын живой,
Народов всех Спаситель.
Вот ведь Ты какой!
С неба, но земной,
Ты наш Царь Повелитель.
Вечный наш Царь Повелитель.
Холодная ночь в Вифлееме.
Звездное небо светлеет.
Роса траву покрывает,
Утра приход предвещает.
Что же приключится
Вскоре с Божьим Сыном,
Что Отец готовит
Для него отныне?
А звезда сияет, хлев тот освещает.
Сына Мать Мария пеленает,
Взгляд на мужа своего бросает,
Бережно, с мыслям своими,
Все печется о здоровье сына.
Может быть Она,
Нежности полна,
Тихо шепчет Сыну:
«Милый мой Сыночек,
Божий Ты Росточек,
Как же Тебя я люблю!
Милый мой Сыночек,
Ты ведь с локоточек,
Жизнь я Твою сберегу.
Отца за Тебя я молю».
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Знание - Галина Подьяпольская Невежество - верный путь к гибели. "Познавайте что есть Воля Божия - благая, угодная и совершенная..."Цитата из Нового Завета.
Проза : Реальность - Андрей Скворцов Я специально не уточняю в самом начале кто именно "он", жил. Лес жил своей внутренней жизнью под кистью и в воображении мастера. И мастер жил каждой травинкой, и тёплым лучом своего мира. Их жизнь была в единстве и гармонии. Это просто была ЖИЗНЬ. Ни та, ни эта, просто жизнь в некой иной для нас реальности. Эта жизнь была за тонкой гранью воображения художника, и, пока он находился внутри, она была реальна и осязаема. Даже мы, читая описание леса, если имеем достаточно воображения и эмоциональности можем проникнуть на мгновение за эту грань.
История в своём завершении забывает об этой жизни. Её будто и не было. Она испарилась под взглядом оценщика картин и превратилась в работу. Мастер не мог возвратиться не к работе, - он не мог вернуть прежнее присутствие жизни. Смерть произвёл СУД. Мастер превратился в оценщика подобно тому, как жизнь и гармония с Богом были нарушены в Эдеме посредством суда. Адам и Ева действительно умерли в тот самый день, когда "открылись глаза их". Непослушание не было причиной грехопадения. Суд стал причиной непослушания.
И ещё одна грань того же. В этой истории описывается надмение. Надмение не как характеристика, а как глагол. Как выход из единства и гармонии, и постановка себя над и вне оцениваемого объекта. Надмение и суд есть сущность грехопадения!
